Чайная "Столбы"

Чайная "Столбы"
г. Нижний Новгород
улица Кожевенная, 11
17.03.2019 (дата съёмки)

Здание было выстроено в 1839 году по заказу нижегородского купца Федора Петровича Переплетчикова, этот купец был известен в Нижнем Новгороде, он трижды избирался городским главой, был общественным деятелем, благотворителем, способствовал переносу Макарьевской ярмарки в Нижний Новгород.

Чайная "Столбы"

Здание "Столбы" построил в 1839 году купец I гильдии Фёдор Переплётчиков по проекту архитектора Георга Кизевуттера. Император Николай I начертал на проекте: "Кизеветтеру объявить монаршее удовлетворение за красоту сего фасада". Это здание в 1901 году приобрел купец Дмитрий Сироткин. По просьбе М. Горького, в этом здании на первом этаже оборудовали дешевую "чайную", а на втором этаже в 1901 - 1904 гг. бесплатно, каждое воскресенье, были организованы литературно-музыкальные чтения, собиравшие до 400 человек нижегородской бедноты.

Проект здания он заказывает первому городскому архитектору Георгу Ивановичу Кизеветтеру. За изысканное оформление этому архитектору император написал лично монаршее удовольствие.

Перед смертью Федор Переплетчиков завещал это здание городу, однако после крупного пожара в 1901 году это здание выкупает другой знаменитый купец Дмитрий Сироткин и с этого времени у здания начинается совершенно другая жизнь.

Однажды Горький пришел к Бугрову Николаю Александровичу и попросил его дать ему деньги для обустройства досугового места для босяков. Дело в том, что рано утром ночлежки выгоняли своих постояльцев на улицу. До начала работ было еще долго и зачастую рабочие шли в забегаловки и соблазнялись спиртным. В результате за летний рабочий период босяки накапливали огромные долги, чуть ли в рабство не попадали.

Горький хотел разорвать этот порочный узел и в этом ему помог Бугров. В 1901 году по инициативе Максима Горького и купца Бугрова здесь открывается чайная для босяков. Выбор места был не случайным. Улица Кожевенная (ранее Живоносновская) было местом обитания босяков, дном социальной жизни, которое так ярко колоритно описал Максим Горький в своей пьесе “На дне”.

По статистике на 1901 год здесь обитало 4000 босяков и было 9 ночлежных домов. Вот именно для них Максим Горький открывает чайную, которые в народы назвали “Столбы”. Здесь рабочие могли за две копейки купить фунт хлеба и чашку чая. А за время ожидания работ почитать книги или газеты. Конечно, они вряд ли умели читать, но хотя бы отчасти запомнить буквы или даже поучиться.

Народная чайная "Столбы"
1913 - 1914 гг.
Автор: М.П. Дмитриев

Николай Александрович Бугров не брезговали жертвовать на благотворительность. Так был построен ночлежный дом Бугрова. Дом был построен для тех кто приехал на заработки. Это было одно из дешевых обиталищ.

Почему купцы вкладывались в благотворительность?

Если ты не жертвуешь деньги на благотворительность, ты не можешь получить почетную медаль. Если ты не будешь иметь медали и в случае проезда императора, ты не будешь представлен императору, если ты не представлен императору, ты не можешь рассчитывать на хорошие подряды и заказы. И поэтому купцы были кровно заинтересованы получить заветную медаль, стать почетным гражданином и т.п.

Буквально в 100 - 150 метрах от ночлежки находилась чайная "Столбы", которую отрыли в свое время Горький, совместно с Шаляпиным и другими деятелями культуры города. Это было образовательное учреждение: там нельзя было пить алкоголь, там нельзя было сквернословить, нельзя было плеваться, лузгать семечки. Там можно было курить, читать газеты.

Это был не просто благотворительный проект, это был пример не обидной благотворительной помощи для голодных и бездомных. За 2 копейки здесь давали чай, фунт хлеба. А на входе всех встречала надпись

“Спирт есть такой же яд как мышьяк, как белена, как опень и множество других веществ отравляющих человека. Когда народ пожелает, он сможет довести дело до того, что водку можно будет брать в аптеках только по рецептам докторов и тогда у нас будет больше света и больше счастья”

Купец Николай Александрович Бугров (1837 - 1911), который финансировал чайную Столбы не очень верил в успех своего предприятия

На что годен этот народ, одни негодяи и негодники

приговаривал он Горькому

Но сам Горький часто сюда заходил, пил копеечный чай, читал газеты, разговаривал с босяками, помогал написать им жалобы или письма.

Но приезжих не слишком занимало чтение газет и разговоры о политике, их занимали более плотские утехи и поэтому чайная не очень пользовалась спросом, но регулярно были стычки между посетителями чайного дома "Столбы" и обитателями ночлежного дома Бугрова. Очень регулярно это заканчивалось потасовками у крыльца ночлежного дома.

Вероятно, так и была сделана фотография

Ночлежный дом Н.А. Бугрова
1896 - 1900 гг.
Автор: М.П. Дмитриев

Одна байка.

Бугров сидя в Нижегородской бирже в чайной, где быт так называемый миллионный стол, куда могли садиться только Бугров, Башкиров, Чернов, т.е. самые видные купцы миллионщики. Чаще всего там сидел Бугров и приглашение за этот стол любого купца было очень почетным.

И в одно из нравоучений он выдал: "Даже от Николая Чудотворца не бери денег без счету, он конечно святой и божий угодник, но и его лукавый попутать может" - фраза Бугрова, которая вошла в анналы истории

Хотя бывало за ним и такое, что мог доверить большие суммы под честное слово.

UPD 04.02.2024

Нашлась интересная заметка из Нижегородского листка за 26 января 1910 года

Чайная "Столбы".

На столбцах нашей газеты за последнее время не раз помещались коротенькие сообщения о литературно-музыкальных утратах в помещении чайной "Столбы".

Но многим ли читателям известно, где помещается эта чайная? Кто её посетители? Почему ей присвоено такое странное название — "Столбы"?

... На Нижнем Базаре, по Живоносновской улице, близ всем известной (по имени, по крайней мере) Миллионки высится старинное двухэтажное каменное здание. Нижний этаж этого дома занят лавками со старым железом, а в верхнем помещался ранее вертеп—грязный отвратительный притон. По фасаду здания вздымаются огромные колонны, наподобие колонн дома дворянского собрания. Эти то колонны, или столбы, и дали название помещавшемуся в доме трактиру. Трактир "Столбы" был издавна известен всем обитателям нижнебазарного дна. Здесь в пьяном разгуле оборванный, выбившиеся из колеи нормальной трудовой жизни, люд, "бывшие люди", теряя человеческий облик, пропивали свои последние гроши. С утра до вечера и с вечера до утра из окон "Столбов", бивало, неслись нестройные звуки разбитых шарманок и бубен и непристойное пение охрипших пьяных голосов...

В 1901 г. "Столбы" были приобретены Д.В. Сироткиным. Трактир был уничтожен, помещение приведено в приличный видь, и 17 февраля 1902 г. в стенах "Столбов" впервые раздалось слово "доброго, вечного"; небольшим кружков местных интеллигентных сил здесь были открыты воскресные литературно-музыкальные утра.

С Перерывами в навигационное время чтения в "Столбах" велись в течение трех лет; всего было 76 воскресный чтений, на которых перебывало свыше 30,000 слушателей. Но в 1905 г. кружок лекторов распался, чтения в "Столбах" прекратились и только в конце истекшего ноября чтения опять были возобновлены, не надолго...

За это короткое время было прочитано "Ревизор" Гоголя, четыре пьесы Островского, несколько рассказов Чехова, Короленко, Достоевского и 5—6 стих. Никитина, Некрасова и Надсона.

Кроме воскресных литературно-музыкальных утренников, здесь были организовав и будничные чтения, которых было всего одиннадцать. Слушателям было прочитано несколько очерков по первобытной культуре, геологии и астрономии. Между прочим были сообщены сведения о комете Галлея; было прочитано несколько рассказов Чехова, Горького, Л. Толстого, стих Пушкина и Лермонтова.

Будничные чтения протекали при несколько необычной обстановке. Слушатели сидели за чайными столами, закусывали собираясь на ночлег. В это время с эстрады лекторы говорил или читал. Особенно памятно последнее чтение. Читался рассказ Толстого "Где любовь, там и Бог". С первых-же слов чудного рассказа в чайной воцарилась абсолютная тишина. Недопитые стаканы и блюдечки с чаем были забыты. Вся аудитория превратилась в напряженный слух и внимание.

... "И шепчет ему на ухо голос
- Мартын! А Мартын. Иди ты не узнал меня?
- Кого? проговорил Авдеич
- Меня, сказал голос. Ведь это я.
И выступил из темного угла Степаныч, улыбнулся, и, как облачко разошелся и не стало его..."

... И лица слушателей казались такими хорошими, светлыми; у более чувствительных на глазах заметны были слезы...

Н. Капралов.

Из Нижегородского листка за 13 октября 1913

Чтения в чайной "Столбы".

С завтрашнего дня возобновляются литературно-музыкальные утра в чайной "Столбы". Чайная "Столбы" помещается в доме Д. В. Сироткина на Миллионной ул., населенной преимущественно босяками, "бывшими людьми" и мелким торговым людом.

Чтения возобновляются на средства г. Сироткина и будут происходить каждое воскресенье до половины апреля будущего 1914 г. До января программа чтений и развлечений уже составлена на каждое воскресенье; свыше 30-ти человек местной интеллигенции выразили согласие участвовать в чтениях.

Завтра будет прочитано: маленький очерк Короленко "Огоньки" и комедия Гоголя "Ревизор"; в чтении комедии участвуют до 20-ти лиц. Кроме того, будет предложено несколько номеров пения и музыки.

Впервые чтения в "Столбах" были открыты во инициативе В. М. Волкова в 1902 году и велись беспрерывно (исключая летние месяцы, когда аудитория уходила на работы на пароходные пристани) до 1905 г. Зимой 1909—10 г. чтения возобновились, по просуществовали недолго: распоряжением губернатора Шрамченко они были в феврале месяце прекращены. Надо думать, что в настоящее время чтения будут протекать в более благоприятных условиях. Владелец чайной, Д.В. Сироткин, обещал, если чтения будут иметь такой же успех, как и ранее, перестроить здание, расширить его и приспособить под народный театр.

За четыре года существования чтений было устроено до 100 литературно-музыкальных утренников. Читалось много из произведений Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Грибоедова, Островского, Надсона, Короленко, Чехова, Достоевского, Толстого, Тургенева, Горького и многих других. По словам отчета о чтениях за 1904 год, аудитория относилась к чтениям с захватывающим интересом, что было видно по выражению лиц п восторженному отношению к исполнителям. Драматически я места вызывали в некоторых с трудом сдерживаемые рыдания, а юмористические рассказы Чехова возбуждали часто неудержимый смех. Публика неохотно покидала аудиторию, ожидая, не прочтут ли еще что-нибудь. Во время чтений всегда царила полнейшая тишина.

Всего за четыре года перебывало на чтениях свыше 40,000 человек. На каждое чтение публика забиралась задолго до начала чтений, стараясь занять место поближе к эстраде. Ютились всюду, где только возможно: на окнах, в дверях, в проходах. Хотя главный контингент посетителей "Столбов" — люди со "дна", обитатели нижне-базарных трущоб, "бывшие люди", босяки, так называемая "золотая рота", однако, порядок в аудитории, поддерживаемый самими слушателями, был образцовый, отношение к исполнителям — удивительно предупредительное, вежливое и корректное.

Нравственно-воспитательное значение чтений в "Столбах" несомненно огромное, в особенности для лиц неграмотных, лишенных возможности пользоваться книжкой в читальне. А потому пожелаем успеха всем деятелям по организации чтений в их скромной и, вместе, тяжелой и трудной просветительной работе.

UPD 16.11.2024

7 ноября 1901 года в газете Нижегородский листок Максим Горький написал заметку о будущей чайной "Столбы". Т.е. чайная открылась в конце 1901.

ДЛЯ "ЗОЛОТОЙ РОТЫ".

Со времени введения винной монополии условия нелегкой жизни золоторотцев изменились еще более к худшему. Кабак, в котором золоторотец находил себе приют днем и ночью, — закрыть, закрыты вместе с тем несколько ночлежных приютов. Огромный, прекрасно устроенный дом Бугрова, никогда не был в состоянии вместить в себя и половины всех людей, нуждающихся в ночлеге, и никогда не давал безприютным людям приюта днем, что и не входить в его задачу — "ночлежного дома". Зимний день для босяка — день мучений от холода. Одетые в лохмотья, полуголые, босяки заполняют городская частные "чаевни", набиваясь в них, как сельди в бочки, и все же множество людей остается лишенными возможности погреться где-либо.

Такое положение дела раздражаете и озлобляете полуголых, полуголодных людей, которым нечего терять в жизни, ибо уже все потеряно ими, кроме самого желания жить. В доказательство повышения раздражительности среди босяков ссылаемся на увеличение краж, драк н всякого рода криминальных событий в "Миллюшке". Нам известно много фактов такого рода: люди нарушали законы о собственности самым откровенным образом, на глазах полиции, с единственной целью — попасть в тюрьму, где все-таки тепло. На днях один из босяков, подойдя к тележке, на которой развозите казенное вино, вынул из ящика с посудой две пустые бутылки н заявил извозчику:

— Эй, ты, тугое брюхо! Зови полицию... видишь я казенное имущество украл!

Извозчик понял, чего ради босяк заявил о похищении казенного имущества, и дал ему пятачек.

— Спасибо! — Но это ты, брате, напрасно... Лучше бы в тюрьму сесть...

В близком будущем на Миллионной улице откроется для золоторотцев учреждение, представляющее собой интересный пример разумной необидной помощи голодным и бесприютным людям. Открывается оно по мысли и на средства одного из местных купцов, а интересно главным образом потом, что имеет быть поставленным не на обычную почву благотворения, а чисто по-коммерчески. Предполагается устроить нечто в роде трактира, в котором за самую дешевую цену можно было бы попить чаю, пообедать, и даже ночевать. Этот трактир будет играть роль закрытых ныне «шалманов», в нем можно будет сидеть день тем людям, которые не имеют работы, но в нем не будет «шалманщика», человека, который, открывая зимою кредит босякам, летом, во время обилия работы, получал с них по 200 и 300 за 100; иногда и очень часто подбивал из к совершению краж и грабежей, указывал объекты преступлений и всегда был приемщиком краденого. В новом трактире-клубе предполагается иметь газеты, устроить небольшую библиотеку-читальню, вести беседы и чтения на разные темы, может быть, даже удастся устроить нечто в роде амбулатории. Будет приглашена стряпуха из торгующих на "обжорке" щами и кашей. Стряпухе этой предложено будет торговать в трактире своей снедью, при чем размер, качество и стоимость порций устанавливается совместно с хозяином дома, за что стряпуха получает монополию торговли. Устроитель этого учреждения надеется, что местные интеллигентные люди придут к нему на помощь по устройству просветительной части задуманного им бесспорно симпатичного предприятия. Он совершенно справедливо полагает, что подобное предприятие должно окупать расходы на его содержание и уверен, что это достижимо.

Предполагается также привлечь и самих золоторотцев к личному участию в деле установления общего порядка в трактире. Право их сидеть в нем, спасаясь от холода, возлагает на них обязанность следить за частотою и порядком, а также и устранять из него тех товарищей, которые пьяны, буйствуют или устраивают игру в карты, орлянку и т.п. В доме будет одиннадцать "номеров" с четырьмя койками в каждому; предполагается сдавать эти койки за плату по рублю в месяц.

Насколько все это осуществимо и окажутся ли босяки способны к "порядку", — это покажет практика дела, а пока можно только пожелать его инициатору полного осуществления всего, что он задумал, и серьезной помощи ему в его хорошем деле со стороны местной "интеллигенции". Сам по себе, опыт этот крайне интересной с его коммерческой стороны — окупится, или нет? —и с общественной — способны ли будут золоторотцы понять его бескорыстный характер, и насколько способны к "самоуправлению", столь непопулярному в наши дни?

Идея дат им некоторую возможность почувствовать себя хозяевами дела, — очень остроумна и в маленьком размере представляет собою прелюбопытный опыт. Если устроителю предприятия действительно удастся дать босякам нечто такое, чего они так дешево и удобно нигде в другом месте не получат, — очень возможно, что они быстро вникнут в суть дела, оценят его по достоинству и но мере сил своих упростят его осуществление. Ибо, хотя они и разбиты жизнью и деморализованы, однако они — люди, и когда почувствуюсь выгоду, то оценят ее. А если сам почтенный инициатор дела и его помощники отнесутся к неизбежным на первое время в таком ‘ предприятии трудностям затейливо и серьезно к не поторопятся махнуть безнадежно рукой в случай неудачи, то мне думается что успеху дела ничто не может помешать. О "независящих обстоятельствах" в данном случае не может быть и речи, так как цель дела ясна: предупреждение развития той озлобленности и отчаяния, который создают преступления и нарушают общественную тишину я порядок, т. е. творят такие явления, который, нарушая покой я мир обывательской жизни, создают для полиции ряд лишних заботь и вводят тюремное ведомство в расходы. Заканчиваю мое писание искренним пожеланием полного успеха симпатичному делу и веры в его пользу почтенному инициатору.
Автор: Максим Горький
Источник: Нижегородский листок, 7 ноября 1901 года

В период между 7 ноября и 15 ноября вышла заметка в газете Волгарь:

Новая ночлежка для золоторотцев.

Весной нынешнего года в Н.-Новгороде распространился слухи, что писатель Максим Горький с купцом Д. В. Сироткиными покупает дом, в котором между прочими устраивает приют для босяков. Но этому поводу в "Нижегородском Листке" была помещена такая заметка:

Общежитие для золоторотцев.

С введением в Нижнем-Новгород'е винной монополии закрытию подлежат дневные пристанища золоторотцев — трактиры в Миллюнке. Значительная группа "бывших людей" останется па улице, что не совсем удобно для здоровья этих людей, приняв во внимание зимнюю стужу и отсутствие теплой одежды у большинства обывателей этой местности. Как нам передают, несколько лиц решили позаботиться о дальнейшем существовали обитателей Миллионки. Возник симпатичный проект устроить платное дешевое убежище для неимущих. С этой целью предполагается приобрести дом Журавлева в Мироносицкой улице, где ныне находится гостиница "Столбы". Второй этаж этого громадного прочного, не требующего в ближайшем будущем крупного ремонта, дома предположено приспособить под дешевые квартиры, нижний же этаж сдавать, как и теперь, в аренду. Это пристанище будет предоставляться неимущим обязательно за плату, хотя и незначительную. Как нам передают, вопрос о покупке этого дома почти решен. Ближайшее участие в этом деле принимаюсь: писатель М. Горький и местный купец Д.В. Сироткин.

7-го ноября в той же газете пишет об этом предприятии сам М. Горький, между прочим, следующее:

В близком будущем на Миллионной улице откроется для золоторотцев учреждение, представляющее собою интересный примерь разумной необидной помощи голодным и безприютным людям. Открывается оно по мысли и на средства одного из местных купцов, а интересно главным образом потому, что имеет быть поставленным он на обычную почву благотворения, а чисто по-коммерчески. Предполагается устроить нечто в роде трактира, в котором за самую дешевую цену моно было бы попить чаю, пообедать, и даже ночевать. Этот трактир будет играть роль закрытых ныне "шалманов", в нем можно будет сидеть целый день темь людям, которые не имеют работы, но в нем не будет "шалманщика", человека, который, открывая зимою кредита босякам, летом, во время обилия работы, получал с них по 200 и 300 за 100; иногда и очень часто подбивал их к совершению краж и грабежей, указывали, объекты преступлений и всегда был приемщиком краденого. В новом трактире-клубе предполагается иметь газеты, устроить небольшую библиотеку-читальню, вести беседы и чтения на разный темы, может быть, даже удастся устроить нечто в роде амбулатории. Будет приглашена стряпуха из торгующих на "обжорке" щами и кашей. Стряпухе этой предложено будет торговать в трактире своей снедью, при чем размерь, качество и стоимость порций устанавливается совместно с хозяином дома, за что стряпуха получает монополию торговли. Устроитель этого учреждения надеется, что местные интеллигентные люди придут к нему на помощь по устройству просветительной части задуманного им безспорно симпатичного предприятия. Он совершенно справедливо полагает, что подобное предприятие должно окупать расходы на его содержание и уверен, что это достижимо.

О том, что в Миллионной улице устраивается чайная для простонародья, давно было известно, но что предприятие это "в скором времени" начнет функционировать мы узнали из только что приведенных строк. Дом, о котором идет речь, это когда-то знаменитая ночлежка "Столбы", названная так, вероятно, но стилю лицевого фасада дома.

„Столбы", это был когда-то трактир для городской голытьбы, при чем в среднем этаже помещался трактир, а в верхнем — ночлежный квартиры. После того, как последний содержатель трактира бросил его, а городским техническим и санитарным надзором дом, по его ветхости, был признан невозможным для жилья, "Столбы" с ночлежкою при них — прекратили свое существованье. Дом, в котором они помещались, принадлежал казанскому купцу Журавлеву; дом этот по закрытья трактира оставался пустым и простоял так много лет.

Только нижний этаж давал аренду. В нижнем этаже помещались лавки со старым железом; лавок было нисколько; каждая лавка давала аренды владельцу дома 300—350 руб. в год.

Весной нынешнего года, после перехода дома от наследников Журавлева к нынешним владельцами дом внутри начали ремонтировать; оставлены были в прежнем виде только лавки в нижнем этаже. А когда, в мае месяце сего года, в одной из железных лавок обрушились соды и при этом были убиты двое людей, то, по осмотру дома полицией и техниками, лавки были закрыты, впредь до капитального исправленья всего дома. К осени ремонта лавок окончился, и они снова сданы но хорошей цепе, так что арендная плата с лавок одна дает доход, как бы со всего дома, доход который приносить обыкновенно недвижимый именья в Миллионной улице Эксплуатация среднего и верхнего этажа дома для трактира и для "ночлежки" — представляется таким образом вполне необременительной, в материальном отношены для, владельцев дома.

Помещенье для будущего трактира мы осматривали на днях. Оно — довольно светлое. Длинная комната разделена аркой в таком виде, что передняя часть комнаты оказывается на 2.8 больше второй части. В передней, более просторной, части помещена изразцовая печь с кубом, из которого будет отпускаться горячая вода для чая.

Па свободном пространстве между входной дверью и печью, вдоль степы, предполагается уделить место для продажи хлеба и пищи. В помещении чайной будут расставлены простые длинные столы и скамейки при них для "публики". Всего может находиться в чайной от 80 до 100 человек.

Смежно с чайной, на одном этаже находится отдельное небольшое помещенье, предполагаемое будто-бы под квартиру, хотя в точности это неизвестно. Вверху помещаются 9 номеров, каждый в одну комнату; тут будут койки, по 4 в каждом померк Койки будут сдаваться по 1 руб. в месяц.

Из верхнего этажа, в котором помещаются ночлежные номера, идут два хода: один, внутрь дома, в нижний коридор, примыкающий к чайной, а другой на двор дома по железной лестнице, впрочем довольно узкой и крутой Отопляются ночлежные номера все из коридора. Номера совершенно готовы для жилья, только койки в них еще не поставлены. В помещены чайной идет кое-где окраска дверей, уборка строительного материала и мелкиеподелки.

15 ноября предполагается открытье возобповленных "Столбов".
Источник: Волгарь, 1901

Теперь мы точно знаем когда открылась чайная. Странно, что Горький в самой заметке писал о "Столбах", так как будто к ним не имеет отношения.